Таки-дочитал. Книга тяжёлая, читал в два продолжительных захода.
Спойлерные впечатленияКак всегда, Локи крайний. Очень жаль. Очень. Особенно когда в конце понимаешь концепцию: что хоть сама сущность Бога неуничтожима, но то конкретное воплощение в его вероятности вполне можно разрушить. Пусть будет множество Локи - везде, куда его с собой "взяли", но у каждого - своя судьба, свои сложности, своя смерть. Ло'кий Злокозны умер - без Рагнарёка и по сути - зря.
Но момент, когда он вырванное из собственной груди копьё бросает со словами "эту битву, эту смерть я посвящаю Одину!" - яркий и пронзительный. Один из самых сильных моментов книги.Плашка кликабельна, под ней - те немногие арты, которые удалось найти с этим Локи (3 шт).
Цитаты на память:
"В бреду Тень слился с деревом. Его корни уходили глубоко в земляной суглинок, в глубины времени, в скрытые сокровенные источники. Он ощущал источник женщины по имени Урд, что означает Прошлое. Она была огромная. Великанша, подземная женщина-гора; воды, что она охраняла, были водами времени. Другие корни уходили в иные миры. Некоторые из них – тайна. Теперь, испытывая жажду, он тянул воду корнями, засасывал ее в ствол-позвоночник.
У него были сотни рук, заканчивавшиеся десятками тысяч пальцев, и все его пальцы тянулись к небу. Груз неба тяжким бременем лежал у него на плечах.
Нельзя сказать, что его муки уменьшились, но боль теперь принадлежала фигуре, висевшей на дереве, а не самому дереву. Тень стал в своем безумии чем-то большим, чем человек на дереве. Он был самим деревом, и ветром, что шумел в ветвях мирового древа, и серым небом, и клубящимися тучами. Он был белка Рататоск, что бегала по стволу от глубинных корней до самых высоких веток; он был сокол с безумным взором, что с высоты сломанного сука обозревал мир вокруг; он был червь в недрах ствола.
Звезды кружили, и сотнями рук он ласкал их блестящие огоньки, сжимал в ладонях, выключал их, и они исчезали…"
***
" – Знаешь, что такое психопомп?
Тени подумалось, что он знает это слово, но та жизнь была так давно. Поэтому он только покачал головой.
– Мудреное название для проводника душ, – объяснил мистер Ибис. – У всех нас множество функций, множество форм бытия. Я считаю себя тихим ученым, который пописывает себе сказки и видит сны о прошлом, может быть, существовавшем, а может, и нет. И это правда до некоторой степени. Но в одной из моих ипостасей я, как и многие, с кем ты решил свести знакомство, психопомп. Я сопровождаю живых в мир мертвых".
***
А вот этот отрывок рекомендую всем, кто считает, что он в кого-то верит, в том числе локианцам тоже. Потому что порой утверждающие, что верят, не могут ответить на самые элементарные вопросы.)
Кстати, мне интересна реакция после прочтения.Отрывок– Вопрос серьезный, дорогуша. Разумеется, я не стану оспаривать того, что миллионы и миллионы людей дарят друг другу безделушки во имя твое, и что ритуалы твоего праздника и по сей день в ходу, даже яйца до сих пор ищут. Во имя твое, говоришь? Тебя звали Белая, Иштар, Эостере, а потом еще Пасха. Но сколько сегодня знает, кто ты? Хм? Простите, мисс? – обратился он к официантке.
– Вам еще эспрессо?
– Нет, милая. Я просто думал, может быть, вы сможете разрешить наш небольшой спор. Вот мы тут с другом разошлись во мнениях, что, собственно, значит слово «Пасха»? Вы, случайно, не знаете?
Девушка уставилась на Среду так, словно изо рта у него полезли вдруг зеленые жабы.
– Не знаю я ничего о рождественских штучках. Я язычница.
А женщина за стойкой добавила:
– Кажется, это еврейское слово, что-то вроде «Христос воскрес».
– Правда? – переспросил Среда.
– Ну да, – повторила барменша. – Пасха. Ну, как солнце восходит на востоке.
– Возносящийся сын. Разумеется. Самое логичное предположение.
Барменша с улыбкой вернулась к своей кофемолке. Среда поглядел на официантку.
– Думаю, если вы не против, я все же закажу еще один эспрессо. Да, кстати, как язычница вы кому поклоняетесь?
– Поклоняюсь?
– Вот именно. Думаю, у вас тут, наверное, обширный выбор. Так кому вы воздвигли домашний алтарь? Кому вы кладете поклоны? Кому вы молитесь на рассвете и на закате?
Официантка несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот, прежде чем смогла наконец заговорить:
– Жизнетворному женскому началу. Сами знаете.
– Ну надо же. А это ваше женское начало, имя у него есть?
– Она богиня внутри каждого из нас, – вспыхнула девушка с кольцом в брови. – Имя ей не нужно.
– Ага, – протянул, осклабившись, Среда, – так в ее честь вы устраиваете бурные вакханалии? Пьете кровавое вино под полной луной, а в серебряных подсвечниках у вас горят алые свечи? Вы ступаете нагими в морскую пену, а волны лижут ваши ноги, ласкают ваши бедра языками тысячи леопардов?
– Вы надо мной смеетесь, – сказала девушка. – Ничего подобного мы не делаем. – Она глубоко вздохнула, Тень заподозрил, что она считает про себя до десяти. – Еще кому-нибудь кофе? Еще один мокко, мэм? – Улыбка у нее была точно такой же, какой она их приветствовала при входе.
Все покачали головами, и девушка повернулась к другому посетителю.
– Вот вам, – сказал Среда, – одна из тех, «у кого нет веры и кто отказывается веселиться». Честертон это сказал, не я. Тоже мне язычница. Итак, может, нам выйти на улицу, дорогая Белая, и повторить все снова? Зачем тебе прятаться под именем Белой? Давай попробуем выяснить, кто из прохожих знает, что их пасхальные каникулы самым тесным образом связаны с Эостере Рассветной? Давай посмотрим… ага. Мы спросим сто человек. За каждого, кто знает правду, можешь отрезать мне палец на руке, а когда их не хватит, палец на ноге; за каждые двадцать, кто не знает, ты проведешь со мной ночь в моей постели. И ведь преимущество на твоей стороне: в конце концов, мы ведь в Сан-Франциско. На этих крутых улицах водятся язычники, атеисты, колдуны и ведьмы всех мастей.
Зеленые глаза уставились на Среду. Глаза у Белой были, решил Тень, в точности цвета весенней листвы, подсвеченной солнцем. Она молчала.
– Мы же можем попытаться, – продолжал Среда. – Но все пальцы останутся при мне, и к тому же на пять ночей я залучу к себе тебя в постель. Поэтому не говори мне, что тебе поклоняются и справляют твои праздники. Они произносят твое имя, но оно не имеет для них смысла. Вообще никакого.